И ты молчишь. В невидимом дыханьи
Ты прячешь запоздалые слова.
Настанет ночь, и в звездном полыханьи
Поймешь, насколько я была права.
И эти огневые кружева
Безумных звёзд и сотканных предчувствий
Нам так близи. А ты – сплошной Везувий,
Взорвать способный мир в одно мгновенье.
Возможно, ты – мое воображенье?
Но, в самом деле, – ты такой послушный,
Свернувшийся котенком на диване,
Понять не можешь, мой неискушенный,
Что я всего-то навсего со скуки
Придумала Вселенную  в тебе.
И мне совсем не важно знать отчасти,
О чем свои ты ночью видишь сны,
О чем бормочут, лежа в темноте,
Твои от снега мокрые ботинки.
Я просушу их возле батареи,
Ведь можно заболеть в такую слякоть.
Ты только не подумай, между прочим,
О жалости к тебе, неравнодушьи.
Все очень просто – женское начало
Хранить огонь в домашнем очаге
Растет во мне безумно ярким цветом,
Где неизменный мир – непостоянен.
Он движется по заданной программе,
Невидимо вращаясь по спирали.
Но ты не слушай истин прописных.
А, впрочем, ты и слышать-то не можешь,
Ведь в спящем состоянии твоем
Отжившим рудиментом служат уши.
И ты похож уже не на котенка,
Ты – съеженный клубочек из мохера,
Давно забытый в кресле полусонном,
Когда вязала зимней ночью свитер.
Подумала, что ниток не хватило,
А ты лежишь спокойно, бесполезно,
Подозревать не в силах о глобальной
Твоей недостающей теплоте.
…Никак полвека спать себе позволил?
…Как долго длится сумрачное утро,
как быстро наплывают друг на друга
огнем свечи пронизанные мысли.
Наверно, я почти уже готова
Обнять весь мир вселенскими руками,
Но только пробуждение твое
От времени зависит изначально.
А сколько ждать придется – неизвестно.
И невесомым кажется пространство,
Когда к тебе ладонью прикасаюсь,
Чтоб отыскать извечное начало.
… И ниточка протянется сквозь петлю,
И заскользят чувствительные пальцы,
И полотно мне ляжет на колени
Такой необычайно теплой шалью.
Возможно, на мгновенье станет жаль мне,
Что так легко клубок я приручила.
И ждать тебя исчерпана причина.