 ИнтерпретацииСнежная Королева: развенчание гностического мифа
«Снежная Королева» — трогательная добрая сказка-притча. Девочка Герда ищет своего названного брата Кая. Мальчика унесла Снежная Королева. После тяжких мытарств Герда находит брата во дворце Королевы. Слезами Герде удается растопить лед сердца Кая, он снова становится прежним. Уже взрослыми Кай и Герда возвращаются домой — таков сюжет.
Вся эта «сказочная» история имеет серьезную религиозную подоплеку. В «Снежной Королеве» разворачивается протестантский поединок с гностическим мифом.
В Европе первой половины XIXвека процветал оккультизм. Повсюду появлялись теософские кружки, подогревался интерес к спиритизму, алхимии. Один за другим в печать выплескивались различные эзотерические трактаты, как подлинные, так и поддельные. Одним словом, все то, что в Средневековье было интеллектуальной забавой правящего класса, сделалось достоянием буржуазной массовой культуры с неизбежным налетом «бульварщины». В обществе возродился интерес к религиозным братствам тамплиеров и розенкрейцеров, катаров и прочим еретическим орденам, якобы существующим и поныне, к тайным знаниям, которые «веками укрывала» христианская церковь. Оккультизм на тот момент еще не имел социального (к примеру, расистского) вектора и был явлением художественным. Бытовой гностицизм сделался своего рода эстетской позой, интеллектуальным протестом, как нигилизм и атеизм.
Гностический миф с небольшими отклонениями и вариациями утверждал следующее: творец существующего мира «Демиург» заблуждается, думая, что он единственный Бог и нет другого, кроме него. Он сам лишен знания о своих высших родителях: Невыразимом Начале — Отце, Тишине — матери, о высших мирах-эонах — Уме и Истине, Логосе и Жизни (всего двенадцать эонов). Демиург — плод страха своей матери Софии (или Мудрости), когда-то покинувшей Плерому (мир Высших Разумов, Полноту). Этим и объясняется убожество земного мира — его создатель сам несовершенен, он плод страха, страстей и печали. Дьявол, или Архонт, созданный Демиургом, предстает у гностиков просветителем — сам порождение Демиурга, и ему доступно «знание», что Демиург не «альфа и омега».
Все эти ереси Иринея, Ипполита, Карпократа и прочих гностических школ были успешно побеждены на заре христианства. Европейские очаги рецидива в виде сект катаров, богомилов и прочих также удалось ликвидировать. Но в XIX гуманистическом веке Церковь уже не могла воспользоваться прежними карательными методами. Как и на заре христианства, приходилось вступать в полемику.
Начало сказки о Снежной Королеве — предыстория о главном Тролле, или Дьяволе, который создал зеркало, «в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой». Но именно так, по словам троллей, можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете. Желая посмеяться над Творцом и его ангелами, тролли решили добраться со своим Зеркалом до неба, но кощунство не удалось, Зеркало разбилось на биллионы осколков. Каждый осколок сохранял свойство зеркала — искажать, уродовать. Тот человек, которому осколок попадал в глаз, начинал «видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда».
Чтобы развенчать гностический миф, Андерсен создает свою сказочную версию появления идей гностицизма. Несовершенство мира объясняется «оптическими» происками Дьявола. У Кая поражены две человеческие оптики — умственная (глаза) и душевная (сердце). Из верующего мальчика, что подпевал Герде псалом о розах: «Розы цветут, красота, красота! Скоро узрим мы младенца Христа», он превращается в гностика — выходит из мира чувств и Веры в ледяную область Знания. Этим объясняется его предельная рациональность. Ему уже не интересны розы (у Андерсена «роза» — символ Христа), Герда, бабушка, люди вообще — все вызывает презрение и насмешку. Ведь все нелепо в сравнении с «мировой революцией», то бишь Гнозисом. По Андерсену, знание гностика — это всего лишь дьявольская способность видеть мир уродливым.
«Правильное» гностическое восприятие мира делает адепта холодным и черствым. Каю противен живой эмоциональный человеческий быт. Его прельщают снежинки — строгие правильные формы.
Снежная Королева — иронический образ Софии (Мудрости). Андерсен подчеркивает ее нехристианскую суть. В прекрасных глазах Королевы «ни тепла, ни кротости». Кай, прицепивший свои санки к саням Королевы, в страхе пытается прочесть «Отче наш», на ум же ему приходит лишь таблица умножения, которая, разумеется, не выручает.
Гностик Кай, увидев Снежную Королеву, поражается ее «умному и прелестному лицу». (Снежная Королева нематериальна и потому прекрасна. Герда, состоящая из живой плоти, для Кая уродлива, как и все люди.)
«Он совсем не боялся ее (Снежную Королеву) и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось, что он и в самом деле знает мало, и он устремил свой взор в бесконечное воздушное пространство». Кай, как признание в любви, выкладывает все свои Знания — для Андерсена смехотворные, как собственно все другие знания (это всегда в той или иной степени «таблица умножения»). Андерсену вообще претит всякая «правильность» мира Холодного Разума, Ледяного Знания. Ведь даже северное сияние во дворце Королевы имеет свой четкий предсказуемый алгоритм.
Мир Снежной Королевы, куда попадает Кай, — это мир Льда. По сути, место, где находится Кай, это Ад. У Данте девятый круг Ада — это ледяное озеро, где находятся предатели. В середину озера вмерз сам Люцифер. Кай и есть предатель христианской веры — отступник.
Вот как описывает Андерсен чертог Снежной Королевы: «Посреди самой большой пустынной снежной залы находилось замерзшее озеро. Лед треснул на нем на тысячи кусков, ровных и правильных на диво. Посреди озера стоял трон Снежной Королевы; на нем она восседала, когда бывала дома, говоря, что сидит на зеркале разума».
По Андерсену, Кай оказывается в Аду, а Снежная Королева, гностическая Мудрость, София, предстает Смертью. Знание (лед, холод) в сердце Кая — это приметы трупа. Бессмертие Кая — это глубокая заморозка, крио-бессмертие, то есть подделка под вечную жизнь.
Кай занят «ледяной игрой разума», типичной алхимической задачей. Из первоматерии Ада — льда — он складывает слово «Вечность». Вот что говорит Каю Королева: «Если ты сложишь это слово, ты будешь сам себе господин, и я подарю тебе весь свет и пару новых коньков». По сути, она обещает Каю свободу, но второй подарок — «коньки», средство передвижения в мире льда, говорит о том, что Каю отсюда не выбраться; его свобода ограничена пределами ледяного ада — дьявольские силы Кая заранее обманули.
Не случайно и расколотое Озеро — «Зеркало Разума» во дворце Снежной Королевы — сюжетно перекликается с Кривым Зеркалом Тролля, разбившимся на осколки. «Лед» и «стекло» Разума — равноценные вещества. В сути это одно и то же зеркало, и оно существует только в разбитом варианте. «Зеркало Разума» (пространство Гнозиса) не может быть целым ввиду своей изначально «лживой» сути. Разбитое на осколки, оно успешно отражает негативные нюансы бытия (а что еще может отразить осколок) — но ему никогда не представить полной объективной правдивой картины мироздания. Мало того, что Зеркало Разума — дьявольская прелесть, оно даже не способно удержать свою целостность. Зеркало Разума обречено быть разбитым, и единственный выход — выкладывать из его осколков слово «Вечность», как если бы из обломков стола выложить фразу: «целый стол».
Представительницей христианской парадигмы является Герда. Она олицетворяет мир человеческих чувств, детской искренней веры. Перед христианской кротостью Герды склоняются монархи (принцесса и принц), звери и птицы (вороны, голуби, северный олень). В сказке разыгран также библейский мотив раскаявшегося разбойника. У Андерсена это Маленькая Разбойница, помогающая Герде добраться в Лапландию.
Христианская простота, детское восприятие бытия Герды побеждает ледяную мудрость Снежной Королевы. Кай, обретя Знание, смеется над нелепостью окружающего мира. Герда охотно по любому поводу плачет (слезы, скорбь — спутники христианина). Эти детские «горючие» слезы Герды способны растопить Лед Разума. Чувственный мир побеждает Разум.
«Да, радость была такая, что даже льдины пустились в пляс, а когда устали, улеглись и составили то самое слово, которое задала сложить Каю». Именно Христу, с которым пришла в Ад Герда, подчиняется мир Гнозиса, с Христом даже ледяные осколки «знания» могут стать настоящей Вечностью. В поисках Кая Герда попадает в волшебный сад колдуньи. Чтобы Герда не вспоминала о брате, старушка прячет под землю все розы (образ Христа). Герда постепенно забывает о Кае, но увидев на шляпе старушки нарисованную розу, Герда вдруг понимает, что в саду нет живых роз. Она плачет, и из земли появляется розовый куст, морок проходит. Сад без роз (без Христа) способен только имитировать Рай. Это место сна, в котором нет истинной полноты и радости.
Герда и Кай возвращаются домой. «Проходя в низенькую дверь, они заметили, что успели за это время сделаться взрослыми людьми. Цветущие розовые кусты заглядывали с крыши в открытое окошко; тут же стояли их детские стульчики. Кай с Гердой сели каждый на свой и взяли друг друга за руки. Холодное, пустынное великолепие чертогов Снежной Королевы было забыто ими, как тяжелый сон. Бабушка сидела на солнышке и громко читала Евангелие: "Если не будете как дети, не войдете в Царствие небесное!” Так сидели они рядышком, оба уже взрослые, но дети сердцем и душою, а на дворе стояло теплое, благодатное лето!»
По Андерсену, истинная мудрость в детском, а стало быть, восторженном доверчивом восприятии мира — прекрасного Божьего творения. Все остальное — от лукавого. Живите, как дети, и не искушайте себя «Знанием», оно умножает скорбь и приводит в ледяной Ад — таков посыл Андерсена сторонникам гностического мифа.
Снежная Королева и космогония льда
Сказка «Снежная Королева» написана в 1848 году. Интереснейший, пожалуй, самый главный год XIX века. Из революционных потрясений 48-го выделилась та чудовищная интеллектуальная энергия, определившая политические и социальные векторы века двадцатого. Достаточно вспомнить, что именно в 1848-м Маркс и Энгельс по поручению Второго конгресса Союза коммунистов создали «Манифест Коммунистической партии».
Сказочный мир «Снежной Королевы» находится вроде бы на обочине грозных европейских событий. Поразительно, но слащавый сочинитель-протестант из тихой провинциальной Дании сознательно ли, случайно ли воссоздает величественную мистерию Льда.
Маленький бюргер Кай преображен. Крупица Льда перестроила его духовную оптику. Андерсен, формально выступая на стороне христианства, подчеркивает, что Гнозис (Знание) — это и есть Лед. Именно Лед — мера объективности в восприятии реальности, настраивающая глаза на правильный лад. Кай, лишенный розовых очков детства, сквозь оптику Льда видит истинную суть вещей и людей — тлен и тщету. Лед открывает ему уродство и несовершенство мира. Также не случайно во дворце Снежной Королевы Кай выкладывает слово «Вечность» из кусочков льда — природа вечности напрямую связана со Льдом — первоматерией Вселенной, а властительница этой первоматерии — Снежная Королева, Мудрость, София.
Лед и Холод как мистические, алхимические элементы — не открытие Андерсена. Лед — постоянный элемент средневековых трактатов алхимиков и каббалистов, рассуждающих о ледяной природе. Для алхимика Лед — это мистический предел, отделяющий жизнь от духа. Мистик и философ XVI века Чезаре делла Ривьера трактует слово «ангел», как Антик Гело, то есть Древний Лед. Подвижник Знания, сделавшийся частичкой Льда, обретает иную природу — ангелическую. Собственно, таким и становится Кай, едва сердце его преображается Льдом, — он «ангел». Не случайно само его имя «Кай» созвучно Eis и Sky. Кай — это Небесный Лед. Герда это — Erde, по-немецки «земля». Герда олицетворяет все земное — страсти, чувства. Она охотно и часто плачет. Слезы Герды — это Соль Земли (соль — кристалл враждебной льду природы, не случайно в гололед улицы посыпают солью).
Лед у Андерсена отнюдь не выступает материей Зла. Пришедшая с Христом земная Герда не способна уничтожить Ледяной Чертог, потому что он не противоречит Христу. Ничто не изменяется во дворце Снежной Королевы. Он не тает, не рушится, как толкиеновский Мордор. От вмешательства Герды растаяло только ледяное сердце Кая. Льдинки же, словно в насмешку над Каем, складываются в «Вечность», которая уже недостижима для него. Он перестает быть подвижником Знания, лишается своей бессмертной ангелической ледяной природы и становится обычным земным человеком. Для средневекового алхимика-гностика «Снежная Королева» описывает ледяную космогонию Духа и повторное грехопадение.
Лед как алхимическая субстанция не оставил в покое и XX век. В 20-х годах возникла еще одна космогония Льда, одухотворившая одну из самых грозных цивилизаций XX века — Третий рейх. Речь идет о Welteislehre, или «Учении о мировом льде» Ганса Гёрбигера, идеологической доктрине, ставшей на тот период символом возрождения немецкого народа. В XXI веке замечательный русский писатель Владимир Сорокин создает трилогию «Лед» — о братьях Света, позабывших самих себя и возвращенных Льдом к осознанию своего божественного происхождения.
Лед одной своей фактурой будоражит ум и рождает образ. Гёрбигера осенило, когда он наблюдал, как расплавленную сталь вылили на покрытую льдом землю. Владимир Сорокин в одном из интервью говорил, что идея «Льда» пришла к нему, когда он увидел выброшенный на асфальт кусок льда.
Ганс Гёрбигер утверждал, что Солнечная система образовалась в результате падения на Солнце гигантского ледяного метеорита. Взрыв выбросил массы расплавленного вещества, которые и образовали планеты. Согласно теории Гёрбигера у Земли существовало четыре луны — четыре ледяных спутника, с определенной периодичностью падавших на Землю. Эти падения льда вызывали мировые катастрофы, вершившие геологическую историю Земли. Катастрофы обусловливали исчезновение старых и возникновение новых цивилизаций и рас. Падение второй луны породило гигантов: сверхлюдей и сверчудовищ, падение третьей ледяной луны уничтожило и тех, и других, разделив новое человечество на арийцев и прочих.
В романах Владимира Сорокина удары молота, сделанного из космического Льда, пробуждают уснувший Дух в сынах Света. Их всего 23 тысячи. Они были погребены в «мясных машинах» — в людях. «Проснувшиеся» — по сути те самые льдинки из дворца Снежной Королевы, 23 тысячи ледяных осколков, пытающихся выложить из самих себя слово «Вечность» (или «Бог»). Дети Света ошибаются, создают слово «Смерть» и гибнут.
Лед — творец и творческий материал. Он способен породить Вселенную, прекрасное художественное произведение, нацистскую космогонию. И этим возможности Льда еще не исчерпаны.
Снежная Королева как любительский алхимический опыт
В короткий период с 1612 по 1616 год в немецком городе Касселе один за другим вышли в свет три опуса, знаменуя начало величественной религиозной мистификации розенкрейцерства: «Слава Братства», «Провозвестие Братства Розы и Креста», и «Химическая Свадьба Христиана Розенкрейца». По общему мнению, «Химическая Свадьба» представляла собой записанную аллегориями алхимическую процедуру Великого Делания.
Основоположником ордена назывался Христиан Розенкрейц (1378—1484). Великий Магистр с юношеских лет путешествовал по Востоку, набрался тайных знаний в мистическом городе Дамкаре, вернулся посвященным на родину и в 1400 году (как вариант — в 1410-м) создал тайный орден. Таким образом, благодаря легенде история розенкрейцеров углубилась еще на двести лет, создавая исторический фундамент.
Христиана Розенкрейца как исторической фигуры, по-видимому, никогда не существовало. Его «родителями» были два блестящих немецких философа — Иоганн Валентин Андреа и Якоб Беме. Они сочинили все три розенкрейцерских текста, дали им печатную жизнь (Валентин Андреа был издателем Христиана Розенкрейца) и с удивлением обнаружили, что шуточный литературный продукт обрел реальность и размах. Орден не просто не замедлил появиться, он быстро обзавелся многочисленными адептами, сторонниками и, что немаловажно, историей, уходящей даже не к Христиану Розенкрейцу, а в совершенную архаику — чуть ли не в Египет, к верховным жрецам Тота. Доктрина розенкрейцерства, ее гуманистический пафос пришлась по душе всем любителям теософии. Герметическая наука во всем мире одна и та же — тайное знание об абсолютной истине. Розенкрейцерство также провозглашало синтез всех религий и наук, тайное знание.
Общественность приписывала розенкрейцерам невероятные возможности: дескать, они знали секрет философского камня, а стало быть, обладали бессмертием. Фигуры Сен-Жермена и Калиостро связывались именно с орденом розенкрейцеров.
Появление ордена было вызвано подспудной исторической необходимостью увязать историю средневекового европейского гностицизма — тамплиеров, катаров — с новой эпохой. Но в отличие от тех же тамплиеров, которые были настоящими христианами, розенкрейцеров христианами назвать уже было нельзя. Доктрина розенкрейцерства опиралась на гностические традиции. Христос для розенкрейцеров был воплощением божественного начала в человеке — эдакий «внутренний Христос» теософов разлива Е.П. Блаватской.
Визиткой розенкрейцеров были Роза и Крест. Поначалу комбинации символов менялись: роза и помещенный внутрь крест, потом крест, увитый розами. Крест как символ древнее христианства. Кстати, одним из первых изображений символики розенкрейцеров были роза и тау-крест, иногда называемый египетским. По сути, розенкрейцеры сознательно мимикрировали под символы христианства. Крест розенкрейцеров был христианским, потому что назывался «крестом». Это была «акустическая» защита — произнесенной вслух слово «крест» говорило само за себя и уберегало от обвинения в ереси. Роза в аллегорическом прочтении означала Деву: Дева Роза, Невеста Христова, Святая Церковь.
При этом розенкрейцеры исповедовали свою универсальную теософскую религию. Роза розенкрейцеров — символический извод шестиконечной звезды каббалистов, фигура большой вселенной, макрокосм. Микрокосм, то есть человека, обозначала пентаграмма — символ света и божественного человека. Чтобы избежать знакомства с инквизицией, символы трансформировали.
Крест был также символом Адама. А розенкрейцеры в первую очередь были алхимиками. Кроме мужского знака, требовался знак женский — круг или «роза», иначе как же быть со «свадьбой». Крест и Роза — это символы великого алхимического Делания.
В чем различие между химией и алхимией? В том, что алхимия допускает трансмутацию химических элементов. Алхимия всегда была наукой оккультной, тайной. Ее результаты следовало скрывать от людей непосвященных, поэтому записи велись на языке аллегорий.
Что есть химическая свадьба: сакральный брак (химический процесс) между разъединенными «королем» и «королевой» (под аллегорическими титулами понимались соли и металлы). В результате должен появиться «принц», философский камень, способный порождать золото, то есть метафизический свет.
Философский камень также постоянно сравнивался с Христом и зачастую им и объявляется. По словам Парацельса: «Философский камень — это Христос природы. Христос — это философский камень Духа».
Гете в «Фаусте» так описывает Делание: «Являлся красный лев, — и был он женихом, И в теплой жидкости они его венчали С прекрасной лилией, и грели их огнем, И из сосуда их в сосуд перемещали» Всякий алхимический опус — рецепт нахождения Христа, философского камня.
«Красная» и «белая» субстанции проходили процесс перегонки в так называемой стадии «нигредо», затем очищения в стадии «альбедо» и соединялись в стадии «рубедо» — красный жених и невеста с белой лилией. Рыцарские романы Кретьена де Труа и Вольфрама фон Эшенбаха также описывают Великое алхимическое Делание: на рыцаре Парцифале не случайно красные доспехи, а Бланшфлер (Белый Цветок) в белом платье.
Ради чего алхимик посвящал всю жизнь Деланию — кропотливый труд не одного десятилетия. Овчинка стоила выделки. Речь ведь шла не о возможности обращать ртуть и свинец в золото. Это был, скорее, побочный эффект. Процесс Делания преображал суть алхимика. Он переходил на новый духовный уровень. Соединившись с внутренним Христом, он получал бессмертие, молодость, постигал тайны материи и энергии.
XIX век вывел розенкрейцеров из тени. Розенкрейцерская символика, различные алхимические опусы прошлых веков — все сделалось доступным. Возможно, под очарование розенкрейцерского мифа попал и Ганс Христиан Андерсен. «Снежная Королева» напичкана алхимическими аллегориями и символами. В сказке налицо попытка Великого Делания.
Розенкрейцерскую Розу (макрокосм и женское начало) в сказке изображает цветущий Розовый Куст, рядом с которым Герда и Кай читают псалом. Христианство у Андерсена не более чем символ Креста. В основе Делания лежат «разлученные» химические элементы: «король» и «королева». У Андерсена — «мальчик» и «девочка». Красные розы подчеркивают «красную» суть Герды и Кая. Герда — это Erde, Земля, Кай — Sky, небо или воздух. Снежная Королева, забирающая Кая, — Дева Льда, белая алхимическая субстанция — Лед (замерзшая структурированная вода). Белый элемент преображает красный. Кай становится «белым», замерзшим — меняет свой «химический» состав. Дворец Снежной Королевы, где заточен Кай, — символ герметичного сосуда (в алхимии это запечатывание в сосуд горного хрусталя называлось «закупоривание Гермеса».)
Герда ищет Кая, ее путь к нему своего рода череда химических преображений: она проводит время в саду у колдуньи «цветы у гностиков — символы мистической тайны) — процесс химического обогащения. Герда встречает Принца и Принцессу (элементы, уже нашедшие друг друга, — готовое соединение), Маленькую Разбойницу (возможно, она символизирует селитру и уголь — порох). Герда находит Кая и преображает его «слезами» — солью. Кай снова меняется. Выросшие вместе Кай и Герда возвращаются в дом к Розовому Кусту. Это и есть их «свадьба», снова звучит псалом о младенце Христе, светит жаркое летнее солнце. Слияние Герды и Кая должно дать философский камень, внутреннего Христа, и яркий летний свет (огонь) — его предвестник.
Вполне возможно, что у любого алхимика подобный «рецепт» из стихий вызвал бы улыбку. Андерсен напоминает ребенка, пекущего пирожки из песка. Но в сути он остается верен заветам розенкрейцеров — в результате Делания преображать свою духовную природу.
Снежная Королева и культ нордического матриархата
Советских юных читателей андерсеновской «Снежной Королевы» было не так уж и много, куда больше юных зрителей, причем исключительно благодаря пьесе драматурга Евгения Шварца — замечательной сценической интерпретации, в художественном исполнении нисколько не уступавшей оригиналу. По пьесе сняли отличный детский фильм, в 70-х «Мелодией» была выпущена виниловая пластинка — это кроме самого спектакля, который шел во всех без исключения ТЮЗах. И всякий вдохновленный Шварцем ребенок, ознакомившись с оригиналом Андерсена, испытывал разочарование от датского исходника и, соответственно, гордость за прекрасный советский тюнинг. Пьеса Шварца выигрывала за счет живых диалогов, действия и... наличия мужчин. Именно они возвращали сказке Андерсена ту самую необходимую полноту, что, к примеру, делает семью семьей: «полная семья» — это наличие папы и мамы. В сказке Андерсена мужчин просто нет — только мальчик Кай, ребенок, непроявленный мужчина.
Советская интерпретация подчистую изъяла всю религиозную подоплеку, оставляя одно «волшебство», которое при правильном ракурсе становилось символом капитала. Так пьеса приобретала нужную социальность. Вечные человеческие ценности противостояли миру алчности, денег. Глава о Верховном тролле и его зеркале была изъята как несюжетообразующая, остались приключения.
От Шварца не укрылось, что мир сказки Андерсена оказывался «женским», сюжет там вершили женщины — Герда, Снежная Королева, бабушка, старушка-колдунья, Принцесса, Маленькая Разбойница, две мудрые северные союзницы Герды — финка и лапландка. Отсутствие мужчин было просто вопиющим. Поэтому Шварцем и были придуманы два новых персонажа. Положительный — Сказочник, он же Рассказчик (по драматургическому «сакральному» совместительству Папа Кая и Герды — недаром он говорит, что он их Учитель; и вообще Сказочник намекает, что вся эта сказка — его вымысел, он ее Творец; также Сказочник своего рода «муж» бабушки — полная семья). Второй, отрицательный мужской персонаж — Коммерческий Советник. Он носитель активного и злого мужского начала. Это он, собственно, начинает всю историю — хочет купить расцветший зимой розовый куст (уже не христианский символ, а социальный — решается, что такое куст: товар или предмет?), а ему отказывают — дескать, не все продается. Этот злой Советник исполняет роль «мужа» Снежной Королевы, их холодный денежный «брак» бесплоден — они же существа изо «льда» (капитала), и поэтому им для «полноты» нужен ребенок, сын, но такой же, как они, природы — алчный, холодный, жестокий. Для этой цели выбирают Кая (кстати, у Шварца он Кей). Так пьеса обрела новые живые краски.
Почему же у Андерсена только женщины? Не потому ли, что в сказке происходит обращение к матриархальным архетипам? Христианский сказочник Андерсен, сам не замечая того, выводит на поверхность позабытые личины нордического матриархата. Через сто лет Юнг выскажет свою блестящую гипотезу, что все пласты древнейшего исторического наследия человека, скрытые от его рассудка и активной памяти, сохранены в общей памяти всего человечества, в особом хранилище — коллективном бессознательном. По Юнгу, там хранятся истоки и оригиналы всех древних мифов, прообразы всех символических матриц. «Снежная Королева» выдает Андерсена в том, что самые глубинные основы его скандинавской души содержат мотивы и символы нордической матриархальной культуры.
Существует множество убедительных гипотез, что матриархальное общество исторически предшествовало патриархальному, матриархат как слой подсознания предшествует символам и мифам патриархата. Культ Богородицы в христианском мире не случаен.
На период создания «Снежной Королевы» (середина XIX века) оккультный феминизм еще не проявил себя. Это произойдет позже. Русский символизм воспоет Прекрасную Даму, Софию — Премудрость Божию. Магический феминизм вернет свастику — древний солярный символ. Одной из основ теософской доктрины станет почитание Женского начала.
Основатель «Аненербе» Герман Вирт свяжет нордический матриархат с арийской расой, проживавшей на полюсе, с Культом Белой Богини. Не случайно у Андерсена место обитания Снежной Королевы — полюс, символическое средоточие прапамяти, вмерзшей в вечную мерзлоту.
В сказке фигурируют не женщины, а непорочные богини. Снежная Королева — чистая дева ночи и холода, Герда — солярная дева. Геральдический символ девственности — единорог. У Андерсена единорога заменяет «северный олень». Да и Маленькая Разбойница, встречающая Герду, когда она возвращается обратно с Каем, почему-то оказывается в красной шапочке — Андерсену понадобилась именно эта деталь (у славян также красная лента на голове невесты символизировала девственность).
История Кая — это сновидческое путешествие мужчины-христианина в нордическую ночь, на полюс, в глубины подсознания, где у истока мудрости он встречается с Белой Девой — девственной арийской праматерью. А потом за ним неизбежно приходит Солнечная Дева и увозит его, преображенного слезами (знания умножают скорбь), в привычную христианскую реальность.
Михаил Елизаров
|
